8
А. Н О В И К О В - П Р И Б О Й
его на голову. Он ухватился за край койки. Качалась
лампа, прикрепленная к потолку, шатались стены с ви
севшей на них одеждой, ерзали по полу деревян
ные ботинки, гремел, передвигаясь, большой медный
чайник.
— Я, вероятно, с ума сошел.
И опять голос его прозвучал хрипло и одиноко.
Лутатини только теперь заметил, что он лежит не
раздетым и что новенький коричневый костюм на нем
Настолько испачкан, будто валялся в мусорной яме.
Он хотел приподняться, но тут же свалился на койку*
ударившись теменем о борт.
В кубрик вошел боцман.
:— Ты что же это, долговязый дьявол, продолжаешь
валяться? Или думаешь плавать пассажиром?
Лутатини увидел перед собой странного человека. Одет
он был в клетчатую непромокаемую куртку, на голове
грибом сидела желтая широкополая зюдвестка, прикры
вая избитое до синяков лицо. Балансируя, он приседал то
на' одно колено, то на другое; казалось, что он совершает
в своих огромнейших резиновых саіпогах какой-то не
лепый танец.
— Да сокрушит тебя всевышний творец, если только
ты привидение, а не человек,—прохрипел Лутатини, мрач
но оглядывая боцмана.
— Ни всевышний творец, ни всенижний дьявол ничего
Не могут поделать с хорошим судном. Скажи-ка, за тебя
Мальчики будут работать?
— Прежде всего, если только вы действительно чело
век, объясните мне, где это я нахожусь?
Боцман оборвал его:
— Брось комедию ломать!
Лутатини давно уже чувствовал мерзкую тошноту.
А теперь, распирая, подкатывало что-то к горлу. Голова
его свесилась; разжались челюсти, глаза полезли на лоб;
