СОЛЁНАЯ КУПЕЛЬ
205
всем, от чего только можно поживиться,—честью, любовью, святыней. И находятся люди, которые благословляют такой порядок. Можно ли после этого верить в
божественное назначение человека?
А
главное—и сам я,
единица, затерявшаяся среди полутора миллиарда людей,
мало чем отличаюсь от них. За это плавание я сделал
важное открытие в самом себе—в глубине моей души
таятся все зачатки преступника. Если я не сделался
убийцей, то это вышло только случайно: помешали
другие...
Лутатини был взволнован, дышал шумно и учащенно.
Зрачки его темных глаз расширились, налились скорбью
и ужасом. Дрожа, он судорожно схватил руку итальянки.
— Вам дурно?—испуганно спросила Синта.
— Ничего, это пройдет,—ответил Лутатини, прикрывая
ресницами глаза, и устало склонился над столом.
— Не нужно больше расстраивать себя воспоминаниями.
Вам это вредно. Лучше скажите—вы на время или на
ночь останетесь?
— До утра. Куда же мне теперь итти?
— Вот и хорошо. Я очень рада.
Она скрылась за ширмой, но через несколько минут
вернулась в одном сером пеньюаре.
— Милый моряк мой!—ласково прозвучало в ушах
Лутатини.
Он поднял голову, отяжелевшую от вина и мрачных
образов, и увидел ее, смуглую итальянку, полнотелую и
соблазнительную, словно сошедшую с фламандской картины. Пеньюар распахнулся, две черных косы спускались на радостно обнаженную грудь. Синта призывно
улыбалась, словно подстрекая его пойти наприступ. Что-то
новое и неизведанное вспыхнуло в нем, взбудоражило
кровь и сладостной дрожью пробежало по нервам. В одно
мгновение он понял, что никакими религиозными нравоучениями, никаким страхом нельзя было укротить бунт
