206
А. НОВИКОВ -ПРИБОЙ
молодого тела. Невыразимая жажда скорее схватить и
смять эту доступную женщину заполнила его всего. Синта
вызывающе ждала. Потом вдруг одной рукой обвила его
шею, а другой, опущенной, начала ощупывать его тело
с бесстыдством профессионалки. Лутатини даже откачнулся, словно ему нанесли позорное оскорбление. Но сейчас же сам стал дерзким и диким, как будто никогда не
знал чувства стыда. Не отдавая себя отчета, обнажился
и очутился на кровати в цепких объятиях своей купленной
подруги. Все существо его содрогнулось, впервые познав
непередаваемую радость сближения с женщиной. И дальше
ночь проходила в необузданных ласках. Лутатини как бы
мстил самому себе за все свое прошлое, надругался над
собою, над прежним священником, верующим и целомудренным, и весь порыв своей души, весь пыл своего сердца
бросал к ногам той, что была предназначена для всех.
Заснул на рассвете тяжелым и мутным сном.
Были путаные и несуразные видения. Запомнилось
только, как сокрушенно плакала мать и как отец, в чем-то
его упрекая, наконец рассердился и хотел схватить сына
за чуб. Лутатини рванулся и ударился обо что-то жесткое...
Не было ни Франциска Ассизского, ни шкафов с толстыми и мудрыми книгами, ни массивного письменного
стола за которым он когда-то сочинял горячие преповеди.
Лутатини сидел на полу. В окно заглядывал солнечный
луч. Знакомая мебель, брошенный на стул его собственный серый костюм, недопитые вина и недоеденные закуски на столе понемногу приводили его в сознание.
Он встал, уселся на край кровати, чувствуя себя обессиленным. Позвоночник и затылок будто стянули проволоками. Тошнило до такой степени, что он сам себе
становился противным. Осторожно, как тайный преступник, нарушивший все законы святости, он оглянулся
на женщину. Она спала. Две смольных косы, как два
перевитых ручья, капризно сбегали по белой подушке.
