«Мараюумо». Они шли кильватерным строем, держась
на правой раковине.
Командир Шеин, со вчерашнего дня не сходивший
с мостика:, часто оглядывался на погоню и мрачнел.
По его распоряжению довели число оборотов машин
до ста двадцати, но ход был не больше шестнадцати-
семнадцати узлов. Это все, что могла дать израненная
«Светлана», зарываясь носом в море.
В восемь часов на мостик поднялся старший офи
цер Зуров. У него был такой вид, какой бывает у
человека, решившего для себя все вопросы и ни в чем
не сомневающегося. Весь собранный, с заломленной,
как и всегда, фуражкой на затылок, он доложил
командиру:
— Сергей Павлович, по вашему приказанию все
офицеры собрались на военный совет.
Шеин тихо протянул:
— Вы останетесь здесь, Алексей Ееащцрьцч, вместо
меня, а я пойду.
В кают-компании, где собрались офицеры, было
полусумрачно. Электричество не горело. Свет проникал
в помещение лишь через раскрытую дверь и щели
задраенных полуіігортиков. Офицеры, ожидая коман
дира, стояли молча. Тишина придавала мрачную тор
жественность переживаемым всеми минутам. Каждый
без слов понимал общее настроение: гибель их родного
корабля неизбежна.
В просвете двери показалась высокая фигура коман
дира. Не торопясь, он подошел к століу, положил на
него раскрытый военно-морской устав, выпрямился и
посмотрел на присутствующих. 'В его взгляде свети
лась и любовь к своим подчиненным, и надежда
31
