глазах в эти минуты нарушил дисциплину, то, как и
в обычное время, на манжете его левой руки появилась
бы новая запись фамилии «грешника». Казалось, он
хотел, чтобы «Светлана» пошла ко дну по всем
правилам, какие установились в его сознании.
Палуба пустела. По ней, разыскивая спасательные
средства, метались последние фигуры в матросской
форме. Они уже не обращали внимания на человека
с адъютантскими аксельбантами, в заломленной на
затылок фуражке. Зато он следил за всеми. Увидев,
что комендор Фомов обвязывает вокруг себя матрац
слишком низко, он бросился к нему и закричал:
— Что ты делаешь, чортова перечница? Разве так
нужно пользоваться матрацом? Смотри
За
борт —
некоторые уже вверх ногами плавают.
Зуров отхватил ножом конец от фала и прикрепил
им матрац на груди комендора.
— Ну, с богом,—сказал Зуров, показывая за борт.
Фомов прыгнул в море.
Зуров спустился на батарейную палубу и заглянул
в лазарет. Заметив там человека в белом халате, он
строго спросил:
— А вы почему не спасаетесь?
К нему повернулось знакомое лицо с крупным носом,
с густыми и всклокоченными темно-русыми волосами.
Это был старший судовой врач Карлов. Он ответил:
— Только что унесли последних раненых. Я сейчас...
Взрыв заглушил его речь. Вокруг него все затре
щало, и обломки лазарета завалили растерзанное тело
старшего офицера. Пробиваясь сквозь дым, судовой
врач убежал наверх.
Командир стоял на мостике, оглядывая в последний
40
