А. НОВИКОВ-ПРИБОЙ
240
— Куда хочешь!
Приговоренный, лязгая зубами, простонал:
— Вы застрелите.
— Не будем стрелять,
— Побожитесь.
— Э, чорт дуроломный! Клятвы еще требует! Ты что
думаешь — мы с тобою на прогулку вышли? Уходи ско
рее! Слышишь!
Не двигается приговоренный, очумело стоит, парали
зованный жутью.
Старший конвоир, разозлившись, сдергивает с плеча
ружье и берет его на изготовку.
— Если не уйдешь, сейчас же всажу штык в живот!
И вдруг, сузив зрачки, сделал два шага назад и хруст
нул сталью винтовки.
Неловок в свитке попятился в сторону от дороги, не
спуская помутившихся глаз с направленной в него вин
товки. В каждой руке держал по сапогу, крепко прижи
мая их к груди, как драгоценность. Он не слышал своих
шагов, тихих и осторожных, как у лисицы, и не понимал,
сам ли удаляется, толкаемый ужасом, или уплывает из-под
ног земля. Не видел ни солдат, ни леса, ни гор, ни
потухающего неба. Весь мир для него сомкнулся в узком
отверстии дула, зачернел одной лишь маленькой точкой.
Язык стал сухой, как тряпка, в черных волосах бороды
и усов, щелкая, оскалились зубы, точно внезапно охватил
его беззвучный смех, а голос сдавленно сипел:
— Вы... за...застрелите...
Потом повернулся, пошел быстрее, съеживаясь и часто
оглядываясь.
Старший конвоир, плотно прижимая щеку к деревян
ному ложу, сливаясь с винтовкой, стоял, немного согну
тый, аастывший в напряженной позе. Он целился в
