ПОРЧЕНЫЙ
75
— Ваше высокоблагородие, дозвольте покончить
изменника.
Нельзя, не смей! —ответил тот сердито.
Из темноты сарая послышался вдруг голос Захара
Колдобина:
— Это ты, Петр? Значит, отца продал, а?
Петр отшатнулся и, подняв правую руку в уровень
с лицом, словно ожидая удара, замер на месте.
— Что такое? Кто?., кто говорит?
Все на минуту замолчали.
Незнакомым Петру голосом Захар продолжал:
— Я говорю ... будто отец твой. Выростил я тебя...
А ты уважил. Ну, сын родной... Братцы мои, милые...
это ведь сын мой ... Петруха.
Все ниже и ниже наклонял голову Петр. Слоза отца
жгли совесть.
— МолчатьI Связать! — кричал исправник.
Но было тихо, несмотря на этот окрик и хрип
учителя, лежавшего на земле. Отовсюду выползали
люди и, точно тени или облака, сгущались вокруг
Петра. Холодные капли падали ему на голову. Он
встряхивал головой, но стоял неподвижно, вслушиваясь
в слова отца — негромкие, вялые и все - таки тяжело
падавшие:
— Послужил ты, сынок, своему роду-племени... миру
своему...
— Молчать! — крикнул
опять
исправник. — Вя
жите их!
Петр сгорбился и медленно пошел прочь от сарая,
забыв поднять шинель и фуражку, чувствуя себя смер
тельно уставшим, точно раздавленным сырою тьмой осен
ней ночи.
