П О Р Ч Е Н Ы Й
7?
— С богом! — ответили из толпы.
— Не за воровство, православные, идем мы в острог,
а за мирское дело, — качая головой, кротко говорил дед
Ефрем.
Пронька, лет тридцати пяти, приземистый, с корявым
смуглым лицом, сел на подводу молча, стиснув зубы,
а жена его Лушка, вырываясь из рук стражников, кри
чала:
— Пустите... Дайте с детьми проститься!..
Из толпы выскочили восьмилетний мальчик и шести
летняя девочка, раздетые, босые, мокрые, с посиневшими
от холода лицами.
— Батек, возьми меня, — залезая на телегу, умолял
мальчик.
— Мама, иди домой, — звала девочка Лушку.
Стражники отогнали их.
Толпа волновалась, гудела, наступая на подводы.
— Разойдись, стрелять буду!— хрипел исправник, вы
таскивая из кобуры револьвер.
Стражники взяли винтовки на прицел.
Люди, как испуганные овцы, в паническом страхе,
с криком и воплем, напирая друг на друга, шарахнулись
от сходки.
Подводы, окруженные стражниками, тронулись в путь.
Петр провел в волостном правлении более суток.
Напившись пьяным, он явился к исправнику и бух
нулся перед ним на колени.
— Ваше высокоблагородие, что я наделал?.. — заво
пил он, колотя себя в грудь кулаком. — Отца родного
подвел... Тошно мне... Отпустите... отца... отпустите...
— Встань!— прикрикнул на него исправник.
Петр, не слушая, продолжал стоять на коленях, бил
головой о пол и, всхлипывая, выл уже без слов.
