А. НОВИКОВ-ПРИБОЙ
90
помоями. Неужто, думаю, купается? Вытянул я шею,
гляжу,— глазам не верю. Насчет рыбы, подлец, промышляет.
Как раз кета шла, икру метала. Схватит лапами рыбу,
помнет и на берег бросит. А тут, вижу, новое дело: за
спиною у него лиса шемутится...
— А она что делала? — осведомился я.
— Слухай дальше. Медведь-то старается, а лиса только
готовое добро подбирает. Только он в воду, а она —шасть
из кустов и обратно. Уж вот до чего продувная рыжая
проказница! Мне скорее выстрелить охота и в то же время
любопытство заедает. Оглянулся медведь. Вместо рыбы —
рыжий хвост замелькал. Как рявкнул он от злобы! Река,
кажись, всколыхнулась. Меня так и затрясло от смеха.
Должно-быть, невзначай я на спуск нажал. Ружье мое бацв бе
лый свет, как в копеечку. Только зверей даром перепужал...
Слушая Савелия, я не могу удержаться от смеха —
в моем возбужденном воображении так ярко рисуется
медведь, обманутый лисою. Пыж удиг*\енно косит на
меня желтый глаз.
— А вся прочая дичь тоже соображает?—спрашиваю я.
— Чудак! Без соображения не проживешь на свете.
Он рассказывает мне, к какой хитрости, прячась от
врагов, прибегают лоси, куницы и другие обитатели леса,
и как охотник может перехитрить их.
— Главное — должен знать натуру каждого зверя,
каждой птицы.
Налетел ветер, пошарил что-то в густой хвое елей и,
шумя, помчался дальше, а встревоженные деревья еще
долго о чем-то шептались.
— Нравится мне в лесу!
— Знамо хорошо, —соглашается охотник. — Хоть в
рваных штанах, а ходишь себе, будто король. Выше тебя
цикого нет. Ведь, правда, Пыж, а ?
