Привык к казенным глазам — к биноклям да к
подзорным трубам, своим не верит. Захотелось пальцами пощупать. Сунул в разинутую пасть руку, а
она, акула-то, как тяпнет. На одних жилочках
осталась рука. После доктор по локоть отхватил
ее. По чистой ушел домой...
Вот еще проказники—дельфины. Любят они корабль сопровождать и разные представления проделывать. Построятся в один ряд, как матросы во
фронт, и все сразу, точно по команде, начнут сигать над морем.
— Гляди, мол, нашу гимнастику —не хуже вас
можем орудовать...
Надоест это им—начнут в отдельности всякие
фокусы показывать: один вверх животом перевернется и поплывет, другой кувыркается, третий —
рыбку вверх подбрасывает. Д темной ночью, когда по сторонам корабля они начнут бултыхаться и
плескаться, еще того лучше. Вода блестит, будто
сера горит, синие искры рассыпаются. Ну, до того
это красиво, что глаз нельзя оторвать...
Люблю я, братцы, темные тропические ночи. Бывало, лежишь на заднем мостике в чем мать родила, и смотришь, как заря догорает. Тихо, тепло.
Корабль идет ровно, без качки. Команда спит. Все
темней становится. Море черное, как деготь. За
кормою вода бурлит и светится, огненный след
остается. Вверху звезды горят, яркие, крупные.
По средине неба млечный путь, точно река, усыпанная золотом. От движения корабля теплый
-
182
—
