-
175
-
что-нибудь протяпывали, чтобы за фуражку два
целковых получитьфА ей всего цена двугривенный.
Заметил это командир —давай сбавлять награду.
Когда согнал до полтины, перестали дурить...
Рассказывали про него, будто раньше, по горячности своей, с матросом что-то сделал... Убил, что-ли,
или еще что... С тех пор боится, как бы опять грех
не случился... Ну, и дело хорошо понимал. Выйдет на мостик, покрутит носом по воздуху, поспорит на море, на небо и сразу скажет, какая будет
погода. И храбрость имел. Ему все было нипочем.
По ночам будил команду и посылал наверх паруса
крепить. Однажды с койки нас подняли. По расписанию я должен на грот-брам-рее работать. Буря
была свирепая. Крейсер шел на фордевинд. Темнота, хоть глаз выколи. Дождь льет. Холодно. Море
шумит. Ветер в снастях воет, свистит и, кажется,
готов у тебя мясо с костей сорвать. Держись! Чуть
зазеваешь — крышка! Костей не соберешь, ежели
с такой высоты о палубу треснешься. А в море
попадешь — тоже поминай как звали... Но страха
ни капельки. Ровно без памяти я стал. Работаю по
привычке: руками, ногами, зубами... Ногти заворачиваются... Снастью тебя огреет по лицу или парусом... Ладно, не до этого... Сердце, как в огне
горит... И только когда на палубу спустился да
очухался —жутко стало...
— Эх, всего бывало!...
Пришли в Кронштадт. Экзамены начались. На
все вопросы я отбарабанил, как дьячок. Произвели
