Мои артистъ, однако, рекомендовался.
«Очень, очень рада!»—молвила кокетка,
(Бабочки бываютъ безъ кокетства рѣдко),
«Очень рада! очень! Звуки вашей скрипки
Часто долетаютъ даже къ намъ подъ Липки.»
Покраснѣлъ кузнечикъ, началъ завираться,
Умоляя гостью чаще съ нимъ видаться.
Бабочка вспорхнула и, не давши слова
Прилетѣть вторично, прилетѣла снова
II заговорила:
«Далее въ свѣтѣ знаютъ,
Что большой вы геній,—всѣ васъ изучаютъ...
Только я къ вамъ съ просьбой: сдѣлайте такую
Божескую милость,—напишите злую,
Злую эпиграмму на мою сосѣдку,
Бабочку кокетку, что недавно въ сѣтку
Къ мальчикамъ попалась и съ крыломъ помятымъ
Ночью воротилась къ братцамъ глуповатымъ.
Эти братцы также пребольшіе фаты,—
И воображаютъ, что они богаты!
Къ эпиграммѣ молено сочинить любую
Музыку,—такую... самую смѣшную.»
Упорхнула гостья,—а кузнечикъ бѣдный
Такъ былъ озадаченъ, что, нѣмой и блѣдный,
