214
Все—все, что Лѣтній садъ въ то время наполняло,
Все, что нищало, каркало, жужжало,
Ползло, переползало,
Или на самый верхъ взбиралось на показъ...
И вотъ,—на первый разъ,
Не поворачивая шеи,
Я услыхалъ ворчанье въ той аллеѣ,
Гдѣ съ нашимъ Гнѣдичемъ я гуливалъ не разъ...
Тамъ, Тумба вбитая, поднявъ тупое рыло,
Хрипливымъ голосомъ учила
Юнону, (что въ тѣни подстриженныхъ вѣтвей,
Изъ мрамора какъ снѣгъ бѣлѣлась передъ ней),—
— «Эхъ, милая моя! ей Тумба говорила:
Будь современнѣе — приноровись къ тому,
Чтобъ въ праздникъ на тебѣ горѣли съ саломъ плошки,
А то, къ чему,
И для чего со мной стоишь ты у дорожки?
Вѣдь еслибъ всѣ такой вопросъ
По-моему, какъ слѣдуетъ рѣшили,—
Твой носъ—
Красавица, давно-бъ отбили»...
Я долго ждалъ, что будетъ отвѣчать
Статуя Тумбѣ; но — красавица молчала,
И, можетъ быть, должна была молчать,
