Или мы не звѣри, или ыы въ собачьей
Шкурѣ не способны быть не только львами
(Гдѣ ужъ намъ!) — спасуемъ и передъ мышами...
Поневолѣ сердце желчью обольется.
Бѣдныя собаки! кто не ужаснется,
Кто не возмутится духомъ, кто проклятью
Не предастъ двуногихъ, то-есть вашу братью?
Слушайте, какая началась невзгода,
Какъ насъ подкузмила эта
матъ
свобода!
Разъ, на край деревни утромъ забѣжала
Наша амка Берфа— погулять желала —
Прошмыгнула въ чьи-то сѣни, подъ скамейкой
Увидала кринку, съ непокрытой шейкой,
II ее лизнула — не безъ увлеченья.
Посудите сами, въ чемъ тутъ преступленье!
Кринка, покачнувшись на бокъ, не разбилась;
Такъ за что же злая баба взбеленилась?
Увидала Верфу и ее хватила
По боку ухватомъ — чуть-чуть не убила!
Такъ-то самой милой, самой благородной
Амкѣ и, замѣтьте, бѣдной и безродной,
Нанесла увѣчье грубая крестьянка!
Гдѣ же тутъ свобода ваша человѣчья,
Если изъ-за кринки леди себѣ увѣчья!
Черезъ день мы слышимъ — о, позоръ! — цыганка
