На тихой, поросшей травой улице, против от
крытых ворог, ведущих через сад к домику,
остановились две извозчичьи пролетки.
В одной из них сидели два американца, кото
рых сразу можно было узнать по особой манере
держаться спокойно и самоуверенно. Третий, то
же американец, сидевший в отдельной коляске,
был лишен этой солидности, зато его америка
низм был
подчеркнут смелой клетчатостью
достюма, яркостью обуви и множеством каранда
шей в боковом кармане. Он весь пребывал в
движении, словно все его чувства были поджа
рены на сковороде. Он был переводчиком со
всех языков на все языки. И хотя, как водится
нередко в таких случаях, ни одного языка он
толком не знал, тем не менее взаимно переводи
мые стороны всегда отлично его понимали, как
понимают охотники всего мира натренированную
нервную собаку по взвизгиванию, дрожанию мус
кулов и богатейшему выражению глаз.
— Хау ду ю ду! Слушайте! Хеллоу, хеллоу!
Здесь живет мистер Мичурин? — громко спро
сил он, увидя человека в саду у раскрытых
ворот.
— Говорю, что здесь. Чего кричать-то? —
обиделся извозчик.
Вон сам стоит. Эка неви
даль....
— Да, здесь, — ответил садовник и подошел
к иностранцам.
31
