Р Е Ш А Ю Щ И Е О Т К Р Ы Т И Я
Но теперь Мичурин был уже не тот малоопытный
плодовод, который когда-то приступил в своем садике к
выращиванию плодовых, лелея смелые мечты о перевороте в растительной географии. У Мичурина была светлая
голова, острый, как скальпель, ум. Годы работы обогатили его глубоким и проникновенным знанием растений,
Мичурину было известно многое из того, что добыла к
тому времени плодоводственная наука. Н о эти знания
были весьма скромны в сравнении с теми, какие'он самостоятельно вычитал из зеленой книги природы.
Мичурин понимал, что научные искания — это не
триумфальное шествие, а тяжелый, извилистый путь, не
исключающий блужданий. Он презрительно отзывался о
тех людях в науке, которые рисуют историю своих исследований как прямой, абсолютно безошибочный, парадный
марш завоевателей. «Существуют, однако, люди,— писал Мичурин, — которые мало или вовсе никогда не ошибаются. Обыкновенно это происходит оттого, что они недостаточно честны для того, чтобы сознаться в своих
ошибках».
Мичурин как настоящий ученый понимал, что расследование причин ошибок необходимо для движения
вперед. «...Нередки случаи и больших ошибок, — отмечал
он в одной из своих записей, — но отрицательные явления в них иногда оказывались гораздо ценней для выяснения дела, чем положительные».
Мичурин много размышлял над причинами своих неудач в деле акклиматизации. Он тщательно пересмотрел
все записи сделанных им многочисленных наблюдений.
Он проанализировал и сопоставил с другими каждый
случай. Он изучил и критически продумал опыт других
плодоводов. Й , взвесив все, пришел к выводу: нельзя
с организмами обращаться произвольно, предписывая
им свою волю, не считаясь с их природой, которая складывалась веками!
Природа
органических существ глубочайшим образом связана с историей их предков и несет на себе
печать этой своей предистории.
Грелль думал, что старые деревья,
деревья,
уже
вполне сложившиеся, уже вполне сформировавшие свои
16
