Он силится поднять веки. Как они тяжелы, красные
набухшие от бессонницы и слез. Сколько ночей не смы
кались! Потерян счет. Да и как узнать: день сейчас или
ночь? Да и где он?.. Хотя бы каплю воды. Только одну
каплю! Пальцы двигаются. Чувствуют что-то холодное...
Вода! Но почему она твердая? Наверно, пальцы сколь
зят по стенке ведра. Где же дужка?
В воспаленном мозгу, как живые, гудят строчки:
Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом...
Нечеловеческим усилием напрягает память. Жесто
кий обман! Ни воды, ни ведра. Пальцы судорожно ца
рапают холодную твердую землю. Он лежит на ней, на
этой земле, один, забытый всеми... Но что это?
— Сашко!—слышит где-то рядом.
— Кто там?—кричит он изо всей силы.
Его никто не слышит. Кричит только одно сердце. А
губы шепчут.
— Сашко!... Ты слышишь меня?—Тот же голос. Ка
жется, знакомый. Чей же? Чей?
— Кто там?
— Он слышит нас...
Да это же голос Артема... Артема Осинина!
— Он, кажется, что-то просит,—говорит Артем.
— Да, я прошу воды!
— Воды, женщины! Он просит воды!
Чьи-то руки подняли голову. Кто-то к губамі поднес
кружку с водой. Полную кружку! Не каплю! Мозг ра
ботает четко:
Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом...
— Осторожно, женщины,—басит Артем,—Пусть сам
губы разожмет.
Странно: все слышит, все понятно. Но сделать дви
жение—как? Кружка больно впивается в губы: вода!
— Он бредит,—говорит тихо Артем, освещая лицо
Саши фонарем,
3
Жизнь брала свое. В окно пробивалось солнце. Там,
на улице, начиналась весна. Весна! Саша поднимает го
лову. В глазах темнеет. Но он ясно видит: в комнату
75
