призраки, и снова направил крейсер
в бухту
ев. Владимира. Было темно. Перед людьми стояла
задача найти себе временный приют в этой дикой и
малознакомой местности. Если бы командир сохранил спокойствие духа, то он, вероятно, не рискнул
бы входить в такую бухту сейчас же... Тихая погода давала возможность «Изумруду» продержаться в море до утра. О присутствии японцев здесь
не могло быть и речи. Не настолько они были невежественны, чтобы разыскивать крейсер, ушедший за двое суток неизвестно куда. Это было бы
гак же нелепо, как нелепо разыскивать блоху, исчезнувшую в копне сена. Однако командир, потерявший перспективу действия и трезвость ума,
торопился скорее скрыться в бухте.
Вход в бухту был довольно широк. Но командир
почему-то приказал направить судно не посредине
пролива, а около левого берега. Крейсер шел 15-уз-
ловым ходом. Слева, совсем близко, обрисовался в
темноте мыс Орехова. На верхней палубе было
много матросов, и все они радовались, увидев родную землю. Кончились их мытарства. Мечта превращалась в явь. Лотовый правого борта выкрикнул:
: 1
— Глубина десять сажень!
Вслед за тем лотовый левого борта возвестил:
— Глубина четыре сажени!
Только-что успели повернуть ручку машинного
телеграфа на «тихий ход», как «Изумруд» дрогнул
от толчка и заскрежетал всем своим железным
днищем. Люди попадали. Многие думали, что под 13
