Люди страдали от обилия комара, а еще больше
от сибирского гнуса. Эта мелкая мошкара тучами
носилась в воздухе, облепляя лица, попадая в рот,
в ноздри, в глаза. Скотину, помимо того, донимали
(ілепни и овод. Спасаясь от них, она бросалась в
чащу леса. Матросы с руганью гонялись за животными, обдирая одежду и тело о колючки чубышни-
ка. Лейтенант Романов, помогавший пастухам , с
горечью признавался им:
— Никогда в жизни я не думал, что придется
мне быть в роли погонщика скота.
Радиотелеграфист Собешкин не мог забыть о самосуде, учиненном своими же моряками над «Изумрудом».
— Когда я стал поджигать бикфордов шнур, так
у меня руки дрожали. Мне казалось, что вместе с
начальством и я совершаю преступление.
Кочегар Кобелецкий возмущался:
— Надо бы нам тогда арестовать командира и
крейсер попытаться самим снять с камней.
Другие ему возражали:
— Ну, и пошли бы все в тюрьму.
Дисциплина в отряде падала. Она и не могла
долго держаться. Сорок два дня длился этот обидный поход. Как бесприютные бродяги,, матросы
шли, проклиная свою долю, злые и отчаянные, с
дерзкими мыслями. Начинался разлад между начальством и командой. Матросы ложились и вставали уже без переклички. Офицеры чувствовали
перед ними страх и старались держаться около
караула, вооруженного винтовками.
23
