Такая странность у нее проявилась и вчера, когда мы во время довольно сильного ветра, под
дождем, промокшие и прозябшие, катались на парусной лодке. Почему-то сделавшись вдруг скучной, она начала баловаться с кливером. Я предупредил ее раз — другой о той опасности, какой мы
подвергаемся, рискуя опрокинуться в бурные волны, наконец, не вытерпел и, гневно крикнув, чтобы
она прекратила свою глупую шалость, выхватил
у нее шкот. В ответ раздался задорный девичий
смех, от которого даже в холоде становится жарко. После этого во все время нашего катанья веселое настроение не покидало Амелию.
Мы меняемся местами: я сажусь на руль, а Амелия на весла. Тонкая, но упругая, она выгребает,
как настоящий моряк, делая широкие взмахи.
Я рассказываю ей о разных странах, в каких
мне приходилось бывать, о встречах с людьми,
о России. Но больше всего ее занимает морская
жизнь — тут она, осведомленная от своего брата,
расспрашивает о всяких мелочах.
— Завидую я вам, что вы так свободно гуляете
по морям.
— Да, мисс Амелия, для меня это одно из величайших наслаждений, хотя порою бывает очень
трудно. Будь я королем-самоде ржц ем, я бы издал
суровый закон : все без различия пола должны
проплавать моряками года по два. У меня не
21
