164
А. Н О В ’ИКО В - ПРИБОИ
перстень всяческими скверными словами, и все знали, что
ругань относится к первому штурману. Знал это и сам
Сайменс и долго упорно1 молчал, как будто ничего не
слышал. Наконец равнодушно, словно из любопытства,
спросил:
— Какой это перстень не дает тебе покоя?
Кинче даже обрадовался, что вывел из терпения этого
бездушного человека1.
— На свете много разных перстней с драгоценными
камнями. Между прочим, у меня дома осталось золотое
кольцо с изумрудом. Оно мне и другим много зла при
чинило. Если доберусь до него, я с удовольствием утоп
лю его в этом океане.
— Следует!—поддакнули матросы.
Сайменс замолчал, показывая вид, что он вполне удо
влетворился таким объяснением. Но третий штурман Рит
настороженно переглянулся со старшим механиком Со-
тильо, предчувствуя угрозу бунта. Боцман озабоченно
покрутил головой, осматривая горизонт.
Лутатини чувствовал себя разбитым больше, чем дру
гие. Работа на веслах отзывалась тупой болью во всем
теле. На ладонях горели саднящие кровавые раны. Сме
нившись с весла, он пробирался в носовую часть шлюп
ки и, облившись забортной водою, сидел там неподвиж
но, удрученный, осунувшийся, с искаженным от страда
ния лицом. В усталом мозгу копошились безотрадные
мысли, аі сердце наполнялось скорбью, как чаша горьким
напитком. В эти последние три дня он измерил всю глу
бину своей души и своего отчаяния. Временами он как
бы отрывался от самого себя и как бы со стороны рас
сматривал прежнего Себастьяна Лутатини, занятого' там,
на берегу, в столице Аргентины, возвышенными делами.
И все то, во что тогда верил и что считал мудрым и свя
щенным,—богослужение в храме, сияющем золотом, ве
ликие таинства, торжественные обряды, горячие пропове-
