СОЛ ЕНАЯ К У П Е Л Ь
165
ди о [чудесах,—теперь, перед лицом надвигающейся смер
ти, казалось обидной фальшью. Куда девалась устремлен
ность в заоблачную высь, в несуществующие чертоги
рая?.. Все исчезло, как прекрасный мираж. Осталась
страшная действительность. Весь мир, казалось, был на
сыщен ядом зла. Громада океана с бесконечным голубым
простором возбуждала только ненависть при мысли, что
преодолеть такое расстояние на жалкой шлюпке невоз
можно. Даже солнце, лучезарное солнце, дарующее всему
жизнь, превратилось в беспощадного' инквизитора: оно-
палило, сжигало кожу, изнуряло тело, убивало душу. Не
утолимая жажда все сильнее и сильнее потрясала орга
низм. Бросал взгляд в раскаленное небо—ни одного об
лачка, хотя бы величиною с шапку, хотя бы слабая на
дежда на перемену погоды. Ничего! И в отчаянии липким
языком облизывал потрескавшиеся губы.
Карнер и при таких условиях остался верным само
му себе, хрипло- заговорив:
— Молитесь, Лутатини. Может быть, для вас, по зна
комству, милостивый всевышний творец сделает чудо и
спасет нас всех. А мы вам з а это свое месячное жало
ванье отдадим.
Лутатини, точно ничего не понимая, уставился в злое
лицо Карнер а.
— Молчишь, друг? Молчит и селедка, брошенная в
бочку для соленья. Но ей и цена-то всего только один
пенс,—издеваілся Карнер.
Рыжеголовый Кинче время от времени принимался ру
гать перстень с изумрудом.
Вдруг кто-то крикнул:
— Акула!
Шлюпка остановилась. Все поднялись на ноги и начали
смотреть за1борт. Перед ними, действительно, оказалась
акула—акула-людоед, или, как ее иначе называют, голу
бая акула. Она напоминала собою сигару метра в четыре
