бались гребцы, разноцветно вспыхивали лопасти
вёсел. От бортов шестёрки разбегалась сияющая
рябь. Что переживали ни за что, ни про что нака
занные матросы? Они были выставлены на посме
шище. Оскорбление их увеличивалось ещё тем, что
они занимались бессмысленным делом. Это всё
равно, как если бы заставили шесть комаров та
щить за волосы человека. Большинство команды
вышло на верхнюю палубу. Всем обидно было за
своих товарищей, но никто не мог прекратить и з
девательство графа. И некоторые офицеры возму
щались его поступкомгНВедь им тоже было стыд
но за своё судно. Генуя— мировой порт. Сотни
кораблей стояли под флагами разных наций. Со
многих из них смотрели в бинокль на такое неле
пое зрелище. Сначала они, вероятно, не понимали,
в ч(ём дело. Тысячи таких шлюпок не могли бы
сдвинутъ с места броненосец, стоящий на якоре.
А тут русские хотят что-то сделать при помощи
только одной шестёрки. Потом-то, конечно, они
догадались, что это своего рода наказание для
матросов. Сам граф «Пять холодных сосисок»
остался доволен своей затеей: ходит себе по мос
тику, как жених, и закручивает усы в колечки. По
временам он направлял мегафон на шестёрку и
кричал:
— Эй, вобла! Навались на вёсла!
Вечером, за выпивкой, я нарочно заговорил с
командиром о боевой подготовке команды:
— У нас, ваше высокоблагородие, часто бывает
так: судьба случайно сведёт матросов с каким"
нибудь офицеро#. И вот они вместе служат, вмес
те плавают на одном корабле. Для чего? У них
одна цель — в случае войны вместе бить врага.
Но этот офицер, скажем, чувствует себя времен
ным гостем на судне, со своими подчинёнными
никак не ладит и вызывает в них только вражду
140
