С Р Е Д И Т О П И
251
Помолчав, снова
крякает
раз. Откуда-то из глуши
откликается другая, потом третья. На озеро выплывает
еще
несколько штук матерок. С каждой минутой число
их увеличивается. Теперь они стягиваются к центру,
как на митинг, со всех сторон. Скоро на озере не
остается пустого места, — вся поверхность ожила, посе
рела от птиц. Сколько их? Тысяча или больше? Про
должают крякать попрежнему редко, словно о чем-то
предупреждая друг друга.
Охотники, притаившись, едва дышат и уже не чув
ствуют усталости онемевшего тела. Вздрагивают мускулы,
горят щеки, хищной жадностью сверкают глаза.
Утки начинают купаться. Ныряют, плещутся, подни
мая брызги. Некоторые размахивают крыльями, точно
испытывая их упругость. Подкрякивают чаще и веселее,
охваченные каким-то игривым настроением. Так продол
жается недолго. Оборвав забавный говор, сразу замол
кают, сидят смирно. Только переглядываются, дергая
головами, точно давая на что-то общее согласие.
Солнце прощается с лесом, озаряя лишь верхушки
его. Снизу повеяло сыростью.
Внезапно закрякала одна матерка, закрякала громко,
как-то по-особенному, высокой нотой, точно бросила
призыв остальным. И сразу напряженная тишина будто
треснула, прорвалась. Воздух наполнися гулом и свистом
хлопающих крыльев. Это поднималась огромнейшая стая.
Утки вылетали не только с озера, но и с краев его, из
травы и кустов. Казалось, что над Чортовым Логови
щем разразилась буря.
Коля вздрогнул, закрутил головою. Максимыч толк
нул его в бок.
На короткое время установилась тишина. Оставшиеся
на озере утки сидели неподвижно, вытянув длинные шеи,
