СРЕДИ ТОПИ
261
Опять выстрел, опять хлопают на воде крылья уми
рающей дичи.
— Это я убил!— возбужденно кричит Коля.
— Глаз работает у тебя очень хорошо, — отвечает
Максимыч. — А только вот что: раз ты сидишь с левой
стороны кобла, то и стреляй левых, а я буду в правых.
Иначе — мы в одну утку можем закатить два заряда.
По мере того, как надвигается рассвет, усиливается
и прилет уток. Опускаются на озеро по три-четыре штуки,
иногда десяток и больше. Теперь уже видно их на воде.
Охотники едва успевают закладывать патроны в ружья.
Ударят залпом в сидячих, — заплещутся несколько штук,
поднимая брызги. Остальные в ужасе взмоют вверх,
торопливо захлопают крыльями, вытягивая длинные шеи.
Поднимаются почти вертикально, только бы скорее очу
титься над лесом и удариться, рассекая воздух, по прямой
линии — подальше от этого страшного грохота. Но р а з
даются еще два выстрела, и смерть вырывает из партии
еще пару уток. Видно, как опускается одна, нелепо
кувыркаясь, а за нею растрепанным свертком падает
другая.
— Видал, Максимыч, как я ее сшиб?
— Одобряю.
Коля полон задора. С десяти лет он ходит с ружьем,
но на такой охоте в первый раз. Стволы у франкота
стали горячими, и сам он, разгоревшись, готов раздеться.
Вся трагедия уток заключается в том, что они уле
тают на кормежку большими стаями, почти все сразу,
а возвращаются частями, по несколько штук. Охотники
учли эту черту их характера и устроили бойню. Уже
растаяла ночь, радостно зарозовели вершины деревьев,
ожидая первых лучей солнца, а ружейный грохот все про
должается. Гулким эхом откликается лес. Над Чортовым
