— Заглянем как-нибудь,—ответил старик, стоя
у ворот.
Позднее, когда смеркнулось, он вывел через
задние ворота своего лохматого коня, сел верхом
на него и тронулся в путь, скрываясь в темноте.
В лесу, между большими деревьями, вблизи
крутого оврага, ярко горели костры, в клочья разрывая черный покров ночи. Под напором ветра
вся тайга глухо гудела, раздраженно ворчала, призрачная в зареве полыхающих огней, наполненная
смутными движениями теней. Казалось, что она
населена миллионами привидений, реющих по лесным трущобам. В эту ночную пору все было здесь
загадочно—и шалаши, сделанные на скорую руку
из еловых ветвей, и обитатели их, собравшиеся
в одну кучу.
Это раскинулись табором кашеедовцы, решившиеся на последний шаг—поднять восстание против насилия.
Обсуждался важный вопрос, решить который
нужно было немедленно. Среди толпы сидящих и
полулежащих людей, возвышаясь над всеми, стоял
знакомый человек, Потап Кротов, или, как теперь
его прозвали,— Отпетый. Он вооружен револьвером и ручной бомбой.
— Посты усилили?—спрашивал он, поворачивая голову во все стороны.
— Все сделано, товарищ Отпетый!—отвечали
ему из толпы.
