ли мы после этого рассчитывать на доверие народа? А затем, эти поголовные порки, срубание
голов, закапывание людей живыми на глазах всего
общества,—какими законами, спрашиваю я, руководствовались авторы такого наказания? Неудивительно, что на нас крестьяне смотрят, как на
ушкуйников. Насколько мне известно, многие офицеры возмущены действиями г.г. Прибылева и Соколова. Мы сами подрываем власть, сами больше,
чем кто-либо, разрушаем то, что стремимся сделать, ибо ни одна самая зажигательная прокламация, ни одна самая пламенная речь не может возбудить против нас народные массы так, как эти
плети, как этот средневековый кошмар, проявленный агентами власти. Вот почему мы находимся
как будто во враждебном лагере. Вся Сибирь клокочет бунтами. Шквал народного гнева все усиливается, растет и со временем сметет нас с лица
земли, как ненужный мусор. Поэтому, случай в Ка-
шеедове я рассматриваю как тяжкое преступление
и настаиваю на том, чтобы произвести о нем официальное следствие...
— Да, да, да, — оживившись, заговорил вдруг
председатель.—Подобные действия не должны проходить даром. Надо расследовать. Подрыв власти—
это ужасно, это, это я не знаю—что...
В другой комнате послышался топот многих
ног и стук составляемых ружей. Это вернулись
с учения члены военно-спортивного кружка, состав-
