Когда ад'ютант вышел, капитан Прибылев, поднявшись, вытянулся по-военному и, не сводя глаз
с генерала, заговорил:
— Мы поступили, может быть, зе совсем законно, приехав в село под видом красных. Но нам
во что бы то ни стало нужно было узнать о действительном настроении крестьян, чтобы потом
соответственно с этим выработать те или иные
планы для борьбы с бандами. Мы достигли своей
цели. Оказалось, что весь народ возбужден против нас. А насколько мужики кровожадны— это
видно уже из того, что меня и подпоручика Вершкова они приговорили к смертной казни. Напрасно
мы умоляли о пощаде. В ответ нам был лишь
злорадный смех. Они собирались наши погоны
пришить к плечам гвоздями, о чем господин управляющий изволили, конечно, промолчать...
— Да что вы говорите, голубчик?—со вздохом
произнес генерал, сочувствуя уже капитану.
— Я говорю, ваше превосходительство, только
то, что на самом деле было. Я знаю народ. Я узнал
его, когда пережил погром в центральной России.
У меня не только отняли землю, но там, где был
роскошный сад, в котором я бегал еще мальчиком,
там, где был замечательный дом, в котором я вырос, мужики теперь на этом месте сажают картошку. Из богатого человека меня превратили
в нищего. Мало того. Жертвами - кошмарного погрома оказались моя жена и единственный ребенок...
