Page 66 - Кошаев В.В., Пителинские были

сначала обложили твердым заданием, затем отрезали
землю, в счет уплаты сельхозналога забрали просорушку,
молотилку и скот.
А в начале 1932-го отца и сына арестовали. Вскоре
после этого из сельского Совета пришли описывать иму-
щество репрессированных. Запись в акте об изъятии гла-
сит: дом кирпичный, крытый железом, в нем печь рус-
ская, грубка, стол деревянный, двойные рамы; двор дере-
вянный, ветхий; баня обгорелая; муки 2 пуда.
Дочь Ивана Яковлевича – Валентина Ивановна позже
вспоминала: «После ареста кормильцев семья: бабка-
инвалидка (рука покалечена и глаз один незрячий), мама
и четверо детей (от одного года до восьми лет) осталась
без средств. А с нее требовали сдачи мясозаготовки и
ссыпки семян. Откуда что взять, коль сами голодали! Вот
и выбросили нас в марте тридцать второго на улицу.
Мама говорила, что конфискованная у нас мебель ра-
зошлась по домам местных руководителей, а большой
двухстворчатый шкаф ручной работы долгое время стоял
в райисполкоме.
В селе нас жалели, по очереди кормили и пускали на
ночлег. Папу обвинили в участии в контрреволюционной
группе, а он политикой никогда не занимался и из села-
то никуда не выезжал. Умел только хорошо работать. По-
сле тюрьмы он три года трудился на социалистических
стройках, получил положительную характеристику. В
ноябре сорок первого отца взяли на фронт, а через пол-
года он погиб».
Какие-либо комментарии к воспоминаниям Валентины
Ивановны, думаю, излишни. Не приведись никому такое
пережить! А ведь ее родным в какой-то мере и повезло –
десятки других семей отправили на спецпоселения в
отдаленные и гиблые регионы страны в полных составах,
включая и малолетних детей. Причем, разрешалось с со-

65