194
А. НОВИКОВ-ПРИБОЙ
Лутатини ни в чем не отставал от своих товарищей.
Когда цырюльник закончил над ним операции и снял
с него салфетки, он крайне удивился, глядя в зеркало
на свое отражение. Совсем еще недавно грязный, измызганный и жалкий в своих деревянных сабо, он сразу превратился в изящного джентльмена, в сером костюме, в
белом воротничке, с темно-коричневым галстуком, сверкающим золотой булавкой. Загорелое и гладко выбритое
лицо стало более мужественным, чем было раньше, до
плавания, а подстриженные черные волосы на голове
с косым пробором, зачесанные немного назад, открывали
его высокий и умный лоб. На тонких губах невольно
заиграла восторженная улыбка. На момент, только на
один момент он почувствовал свое превосходство над
остальными матросами.
Возвращаясь с матросами в бординг-хаус, Лутатини радостно ощущал твердость земли, загроможденной этажами
каменных домов. Ноги его, обутые в блестящие ботинки,
уверенно шагали по широким плитам тротуара. Корпус
его выпрямился. Никогда раньше жизнь так не улыбалась ему навстречу. Он готов был обнимать и целовать
встречающихся голландцев—такими милыми казались они.
А их певучая горловая речь вливалась в уши, как ласкающая мелодия.
— Теперь, друзья, должны мы немножко отдохнуть,
как полагается порядочным людям,—предложил Гимбо,
когда вернулись в бординг-хаус.—А потом можно и по
городу погулять.
Все согласились с таким предложением.
Комната, в которой находился Лутатини, была заставлена четырьмя койками. Вся меблировка состояла из
одного стола и четырех табуреток. Вместе с ним поселились Кинче, Гимбо и Домбер. Остальные матросы разместились в соседних комнатах, расположенных одна за
другой вдоль узкого коридора. Все помещения, несмотря
