ІУО
А. НОВИКОВ-ГІРИБОЙ
как будет вести себя старший штурман, когда они заявят
о своих убытках? Не будет ли он доказывать, что у них
не было никаких вещей? И какой вообще он даст о них
отзыв? Все с нетерпением ждали этого момента. И вдруг
Сайменс, словно угадав их мысли, сам заговорил об этом,
заговорил спокойным и уверенным тоном, не допускающим никаких возражений:
— Прежде всего я должен заявить вам, сеньор Фарино,
что команда на «Орионе» была самая образцовая. Все
обязанности выполнялись добросовестно. Между администрацией и командой не было ни одного конфликта, никаких трений. Весь экипаж наш как бы считался одной
дружной семьей, несмотря на разницу положения начальства и подчиненных.
Матросы, слушая это, не верили своим ушам. Они
стояли кучкой позади механиков и штурманов, затаив
дыхание, грязные и рваные. То, что говорил о них первый штурман, которого они хотели убить, казалось так же
невероятным, как если бы им сказали, что акула стала
на защиту их интересов. А тот продолжал:
— Во время гибели корабля я не заметил никакого
намека на панику. А затем, когда пересели на спасательные шлюпки, им пришлось много выстрадать от недостатка воды. Ведь не даром погибли у нас младший поваренок и один кочегар, а старшего повара сегодня отправили в больницу. Эти люди явились к вам почти с
того света. И все-таки, при таких невероятных условиях, они безропотно работали на веслах. Я за много
лет своего плавания впервые встречаюсь с такой великолепной командой. К сказанному должен еще прибавить,
что у нас не было ни одного пьяницы. С таким моим
отзывом, я полагаю, согласятся и мои младшие коллеги. Сайменс, повернувшись, строго посмотрел на второго
и третьего штурманов.
