офицерский мундир. Я пробовал оправдываться,
но он приказывал мне молчать. Я перестал отве
чать на вопросы и думал лишь об одном: что бу
дет с моей Валей и с моим сыном, если эти угро
зы оправдаются? С меня стащили мундир и
брюки. В одном нижнем белье я был отправлен
в карцер. Я улёгся на голые нары и, после пере
житых волнений, почувствовал невероятную уста
лость. Бесполезно было думать о дальнейшем: всё
/ равно мою участь решит начальство. Через какую-
нибудь минуту сон нежно обнял меня, как родная
мать, а потом казалось, что я, покачиваясь, плыву
на облаках.
На второй день моего барина отвезли в морской
госпиталь и там его вскрыли: выяснилось, что он
скончался от паралича сердца. Хотя я и не был
виноват в его смерти, но меня продолжали дер
жать под арестом. Никто не верил, что я надевал
мундир по приказанию Лезвии а. Сначала считали
меня сумасшедшим, но доктора установили, что я
в здравом уме. Началось следствие. Допрашивал
меня один лейтенант, человек строгий и прид*ю-
чивый. По его мнению, выходило так, что я ооо-
крал своего барина, нарочно нарядился в его мун
дир, чтобы удрать |с военной службы, но в послед
ний момент испугался полиций и прибежал в кан
целярию. Он хотел запугать меня. Но ведь и моя
голова кое-что ісоображает. Н е хотелось мне позо
рить покойника, а пришлось признаться следователю:
— У меня, ваше благородие, свидетели есть.
Они могут подтвердить, что я правду говорю.
— Это какие же у тебя свидетели, откуда? —
спрашивает следователь.
Я отвечаю ему, глядя в глаза:
— Ф еня из «Золотого якоря», Нина из «По
путного ветра», Лиза из нового заведения «Грёзы
моряка».
