можно было различить сохранившуюся шестидюймовую башню на правом срезе корабля. Из-за башни появилась человеческая фигура и начала руками семафорить: «Примите адмирала».
«Суворов» теперь стоял с застопоренными машинами. Только огромнейший стальной кузов сохранил
свою прежнюю форму, а все остальное зияло проломами, представляло собою бугры рваного железа и
куски разбитых частей. Краска на борту обгорела. Кормовая двенадцатидюймовая башня была взорвана, и
броневая крыша с нее сброшена на ют. Остальные башни, заклиненные и поврежденные, безмолвствовали. Из
них под разными углами возвышения торчали орудия
с оторванными стволами. Бездействовала и артиллерия. батарейной палубы. К довершению всего на «Суворове» буйствовал огонь, разрушая остатки жизненной силы.
I,
«Буйный» приблизился к броненосцу настолько, что
можно было переговариваться голосом. Прапорщик
Курсель, стоявший на срезе у шестидюймовой башни,
кричал, обращаясь к командиру миноносца:
— У нас все шлюпки разбиты. «Бедовый» не подходил совсем. Адмирал ранен. Надо его во что бы то ни
стало взять на миноносец.
В ответ раздался пронзительный голос Коломейцева:
— Хорошо. Но у меня тоже нет шлюпки, — я свой
вельбот остав'ил, когда спасал ослябскую команду. Придется пристать к броненосцу вплотную.
Задача предстояла чрезвычайно трудная. С подветренной стороны было меньше зыби, но зато здесь из
отверстий и проломрв корабля, как из окон пылаю-
