14 СТОИТ НА ПЛОЩАДИ ОБЕЛИСК
Тот же автор находит и другую «тяжкую вшу» для всех, кто уцелевшим пришел с войны, с безапелляци
онной суровостью заявляя, что погибшие смертью своей «дали вам возможность остаться в живых».
Вольно же им, независимым от норм общественной морали, сидя в безопасном кресле, полвека спустя
витийствовать по поводу того, как оно там, с их точки зрения, должно было бы быть на войне!
Никто, естественно, не станет отрицать, что в прошлую войну было отступление до Москвы, были
тактические и стратегические ошибки, было окружение целых армий. Дело, разумеется, не в том, что затра
гиваются трагические стороны военной действительности - в тылу врага остаются мирные люди, неподоб
ранные убитые солдаты, а также, бывает, ираненые. Война трагична по своей природе, ижертвы, страда
ния народа никак не умаляют героического подвига наших людей на фронте, в тылу, на оккупированной тер
ритории. Беда в том, как это все тенденциозно подается.
Кто знает: приходила ли когда-нибудь в голову этим «умникам» простая мысль, что во Вторую мировую
войну на советско-германском фронте России противостояла, в сущности, вся континентальная Европа со
всем ее подчиненным вермахту военно-экономическим потенциалом, с населением в 300 миллионов человек?
Приходила ли в голову мысль, что прежде чем пойти на Москву, Гитлер уже хозяйничал почти во всех евро
пейских столицах - Вене, Праге, Белграде, Афинах, Брюсселе, Амстердаме, Осло?.. Перед тем пала Варшава.
За полтора месяца боев пал блистательный Париж. А вот «сермяжная» Москва выстояла! Есть неопровер
жимые свидетельства - движение Сопротивленш в Европе стало обретать мощь именно с поражения
немецких войск на подмосковных полях. «Знаете, —говорили русским друзьям бойцы Сопротивления, —мы
убедились, что Гитлер обречен, когда увидели, что он не сумел взять Москву». Вот так-то!
Спрашивается, откуда только берется она, такая непомерная претенциозность у этих, с позволения
сказать, «независимых» витий? «Не только дошли до Берлина, но еще и отступали до Москвы...»
До Берлина советские воины, надо думать, не просто «дошли» - там была окончательно сокрушена гит
леровская военная машина, грозившая всей земной цивилизации, поставлена победная точка во Второй миро
вой войне. Отступление же до Москвы... Вы найдите хоть одно более или менее серьезное исследование о
войне двенадцатого года, в котором итоговой оценке подвергалась бы сдача противнику Москвы, а не изгна
ние французских войск из России и в конечном счете крах наполеоновской империи!
Считается, что во время Второй мировой войны человечество потеряло свыше пятидесяти миллионов
человек. Большая или меньшая половина отнятых у людей жизней приходится на долю советского народа,
принявшего на свои плечи основную тяжесть глобальной катастрофы.
Не грех бы осмыслить заодно и динамику гибели в военных действиях мирных жителей - беззащитных
стариков, женщин и детей. В начале двадцатого столетия и в годы Первой мировой войны жертвы граж
данского населения там, где затевались смертельные схватки, составляли около десяти процентов от по
терь армий. В конце тридцатых-к середине сороковых, во Вторую мировую войну, это соотношение было
уже пятьдесят на пятьдесят. К концу ушедшего века, по сравнению с его началом, пропорция в потерях
населения и армии в военных конфликтах изменилась: нынче под напалмом, бомбами, снарядами, пулями гиб
нут более 90 процентов жителей страны, на территории которой обрушиваются смертоносныеудары, и не
более десяти процентов - военнослужащих армии вторжения. Невольно встает вопрос - какие цели пресле
дуют политики стран, присвоившие себе право по закону сильного казнить имиловать кого им только забла
горассудится? Защитить «права человека», навести на чужой земле «демократические порядки» или же
очиститъ эту землю от населяющих ее людей?
Что же касается дилетантских споров вокруг жертв Второй мировой войны, то они, сдается, не идут
дальше того, чтобы свести мелкие, корыстные счеты со своими идеологическими противниками. Отсюда и
цифры наших потерь, представляемых прессой не иначе, как в ранге «официальных», колеблются в непости
жимо размытом порядке - от семи миллионов аж до шестидесяти. Разве можно при этом говорить о
серьезном анализе?
«Но и по официальным данным мы потеряли в пять раз больше, чем немцы, - продолжает вбивать в
подкорку читателям одна молодежная газета. - Такова цена победы. И о ней необходимо говорить в дни
юбилея. Но дело не только в количестве погибших под Москвой. Нельзя не говорить о профессиональном
составе, об образовании - словом, о качестве наших утрат. В московское ополчение ушел цвет московского
рабочего класса, цвет интеллигенции».
