2 2 5 -
Съ пенька въ траву—и тамъ росы напились;
А Шмель сталъ ужинать, шмелями окруженъ,
И что-то много-много
Распространялся о судѣ,
О томъ, что правды нѣтъ нигдѣ;
Но я уже не слушалъ демагога...—•
Я думалъ;—но теченье этихъ думъ
Внезапно порвалось.—Вверху, на липахъ сонныхъ,
Туманною луною озаренныхъ,
Я услыхалъ великій шумъ.
Сычъ громко прокричалъ и пролетѣлъ надъ садомъ;
Крылоплесканьями, какъ градомъ,
Со всѣхъ сторонъ,
Мгновенно былъ осыпанъ онъ
Отъ совъ, п коршуновъ, и матерыхъ воронъ.
Всѣ ждали онъ него ораторскаго слова.
Сычъ, фертомъ подбочась, сѣлъ въ теплое гнѣздо
И молвилъ: — «Господа, защитника такого,
«Какъ я, повѣрьте мнѣ, вамъ не найти другого...
«Я всѣмъ кричу; демократія — зло!
«Пускай цвѣтутъ верхи и пусть гніютъ коренья!
«И думать, что идутъ всѣ соки отъ корней,
«Не значитъ ли опаснѣйшихъ идей
«Быть предвозвѣстникомъ — о! это преступленье!
С очи нен ія Я . П . П о л о н ск аго . Т. III.
15
