33
лаіра. Отправляйся лучше в бункер и давай угля, пока я
тебе бляху не припаял.
Враінер с ворчливой руганью удалялся из кочегарки.
Лутатини удивлялся, что все-таки нашелся человек,
который относился к нему с заівистью. Чему бы зави
довать? Разве кочегарное отделение не напоминало пре
исподнюю? Тускло горели запыленные электрические
лампочки. В зное, в сорок слишком градусов по Реомюру
носилась едкая пыль. Она разъедала кожу, забивала по
ры, хрустела на зубах, пробиралась в легкие. И люди
здесь, черные, исполосованные струями пота, с сверкаю
щими белками глаз, не были похожи на тех, с которыми
Лутатини встречался на берегу. Когда открывали дверцы
топок, на мрачных стенах трепетали багровые отблески.
В то время, как Лутатини суетился за работой, двое
его товарищей успевали справиться с делом и даже по
могали ему. Они пили воду и становились под винд
зейль—под длинную парусиновую кишку, нагоняющую
в кочегарку влажный ветер, крошечные частицы мор
ских просторов. Сольма курил трубку, а Домбер жевал
табак, сплевывая бурую жижицу. Он мечтал:
— Добраться бы до родины. Три года не был... Если
попа'дем в нейтральный порт, сбегу с судна.
— А у тебя большак семья?—спрашивал Сольма.
— Жена с двумя детьми и отец-старик.
— А для меня все равно, где бы ни бросили якорь.
Лишь бы были женщины и выпивка. Однажды я попал
на китобойное судно. Целый год проболтался в Южном
Ледовитом океаіне. Негде было пропить ни одного шил
линга. Зато как вернулся на берег—деньгами завались.
Три дня я прочищал им очи.
И снова принимались за шуровку.
Домбер командовал:
—• Возьмите, Лутатини, карандаш и начинайте распи
сываться.
А. Н О В И К О В - П Р И Б О Й _______________
