172
А. НОВИКОВ - ПРИБОЙ
наверное, изрыгнул бы, как рвоту, самую бесстыдную
брань на своего милосердного бога...
Мысли Лутатини вдруг приняли другое направление.
Где находится мировой разум, управляющий всей все
ленной? Гибель молодой и невинной жизни и в то же
время торжество морского чудовища— это даже с чело
веческой точки зрения казалось нелепым. А чем, соб
ственно говоря, воюющее человечество со всеми его
субмаринами, с ядовитыми газами, с аэропланами и дру
гими орудиями истребления лучше акул?
Дальше Лутатини запутался. Сознание его помутилось,
как взбаламученная вода в болоте. Он работал веслом,
на лопасти которого под лучами солнца, как граненое
стекло, жарко загорались брызги. Оставалось невыноси
мое ощущение сухости во рту, в горле, в легких. Не
смотря на усиливающийся зной, его начинало лихорадить.
Сайменс не мог не заметить, что после того, как вы
бросили за борт Луиджи, матросы все враждебнее стали
смотреть на корму. Но он все принимал как неизбежное,
и, сам сгорая в безжалостных лучах, попрежнему оста
вался спокойным. Если не подвернется счастливый слу
чай, то как ему изменить течение судьбы, угрожающей
разыграться бойней на маленьком пространстве шлюпки?
Он распорядился:
— Боцман, выдать всем по рюмке воды.
Часов в восемь утра старший механик Сотильо, огля
дывая в бинокль горизонт, сказал:
— Впереди, слева, судно.
Это сообщение радостью пронизало сердце. Неболь
шое судно, приближаясь, становилось видимым и для
невооруженного глаза. Казалось, оно направлялось прямо
на шлюпку. Последняя в свою очередь повернула на
сближение. Гребцы сильнее навалились на весла. И вдруг—
что такое случилось? Судно быстро начало уменьшаться
в размерах, точно удалялось, скрываясь за горизонтом.
