какие у него были глаза, какие волосы и губы. Осталась
в памяти лишь глубокая озабоченная складка меж бро
вей. Когда отец лежал в гробу, складка эта не разошлась,
не сгладилась: как будто и на тот свет уносил с собой
Куприян Алексеевич тревогу за жену и детей, беспокой
ство за их будущее.
Вслед за отцом они отнесли на погост еще два гроба:
Федюшку и совсем крохотного четырехмесячного Ва
сятку.
— Беда одна не ходит, — говорили соседи.
А другие возражали:
— Это хорошо, что бог взял младенцев. Чем их Шур
ка кормить-то стала бы?
Матери и в самом деле приходилось несладко. Чет
веро осталось на руках: старшему — десять, младшему—
три. И пришлось шестилетней Ксюше наниматься в нянь
ки к богачу Садовникову, ходить за его наследниками да
мыкать горе.
... Изредка Ксения Куприяновна получает из Москвы
нарядные конверты, надписанные размашистым, уверен
ным почерком. Андрейка, старший в семье, тот самый,
кому едва исполнилось тогда десять лет — теперь лет
чик, полковник. Сбылось, о чем мечтал.
Пишет и Степан из Ленинграда. Этот вышел в инже
неры, морские корабли строит и студентов учит. Ездил и
в Германию — проектировал новый завод. А Ксении Куп-
рияновне все представляется он босоногим Степой. Как
по утрам будила его и отправляла в школу, завернув
кусок хлеба на обед. Как потом уехал он из дома, очень
решительно сказав: «Учиться буду». Выучился-таки.
Да, большими людьми стали ее братья. Страна их
высоко ценит. И сестра Мария в Казани, на ответствен
ном производстве.
А она? Сколько раз ее звали и в Москву, и в Ленин
град, и в Казань. Не хочет, не может она уехать из Ижев
ского. Сроднилась с ним накрепко, сердцем, душой. Д а
же, когда не надолго, на неделю—на две уедет — рвется
к дому, к подругам своим, к ферме, к телятам. Без рабо
ты нет для нее жизни, а работа ее любимая — здесь. И
колхоз — родной, любимый — тоже здесь.
Он дал ей все. Дал великую радость чувствовать себя
человеком. Дал возможность свободно трудиться. Дал
счастье.
2 Женщины рязанские
3 3
