стакану пресной воды. Высокий тенор Попова за
лихватски извивался на верхах, напевно вплетаясь
в игру гармоники. Боль и удаль звучали в трога
тельной мелодии, разгонявшей черные мысли ма
тросов о грозящей смерти. Одинокий корабль, по
качиваясь в непроглядном тумане, на время как
будто оживал, и тогда всем казалось, что, в сущ
ности, не все еще потеряно, — жизнь продолжает
ся. Солист команды кочегар Попов был рослый
парень, пропорционально сложен,
с правильными
чертами лица, обрамленного кудрявой бородкой.
Зная много песен, грустных и веселых, он всегда
пел их без устали, с подъемом. Матросы отзывались
о нем восторженно:
— Сам красив, а поет в два раза красивее.
— Запой такой человек весной в тенистом саду —
что это будет? Замолчат все соловьи. Будут слу
шать только Попова.
Гнетущий тяжестью давили на сердце недавние
впечатления Цусимского боя. Но люди, словно сго
ворившись между собою, старались не вспоминать
о нем, как о скверном случае в их жизни. Теперь
офицеров и команду больше всего занимал Шан
хай, куда все стремились скорее попасть. Невиди
мый и далекий, он рисовался в воображении не
обыкновенным городом. Недаром моряки всех
стран называют его азиатским Парижем. В кают-
компании каждый делился тем, что знал о нем.
Но этот город контрастов, город ослепительной
роскоши и классической нищеты, мало кого инте
35
