О том же, но по-своему рассуждали и матросы.
Но их вкусовые фантазии были проще и естествен
нее. Властно прорывались у некоторых мечты о
покупной любви.
—• Будь у нас уголь, то через каких-нибудь три
часа мы уже пришвартовались бы к трактирным
столикам. А там— что твоей душеньке угодно.
—і Распотешились бы так, что вся жизнь пока
залась бы сплошной каруселью.
С каждым днем затянувшегося дрейфа Шанхай
все больше овладевал мыслями офицеров и коман
ды и манил1 их к себе, как Мекка правоверных
мусулыман.
Но корабль, то бросая якорь, то кружась под
самодельными парусами, слишком медленно подви
гался к цели их желаний.
Из кают-компании доносилась в тишине фраза,
распеваемая то одним, то другим голосом:
— Тонн бы двадцать-двадцать пять угля.
Эту фразу, также нараспев, начали повторять
матросы. Потом они придумали к ней конец. Кто-
нибудь из команды подавал возглас, подражая
дьякону, читающему ектенью:
— Тонн бы двадцать-двадцать пять угля.
Матросы хором подхватывали:*
— Господи, подай, приплывем в Шанхай.
Эти невразумительные слова, распеваемые на
церковный мотив, стали навязчивыми и восприни
мались надломленной психикой команды как при
липчивая болезнь.
38
