СОЛ ЕНАЯ К У П Е Л Ь
195
Когда' цырюльник закончил над ним операции и снял
с него салфетки, он крайне удивился, глядя в зеркало
на свое отражение. Совсем еще недавно грязный, измыз
ганный и жалкий в своих деревянных сабо, он сразу пре
вратился
б
изящного джентльмена, в сером костюме, в
белом воротничке, с темнокоричневым галстуком, свер
кающим золотой булавкой. Загорелое и гладко выбритое
лицо стало более мужественным, чем было раньше, до
плавания, а подстриженные черные волосы на голове
с косым пробором, зачесанные немного назад, открывали
его высокий и умный лоб. На1 тонких губах невольно
заиграла восторженна^ улыбка. На момент, только на
один момент он почувствоваіл свое превосходство над
остальными матросами.
Возвращаясь с Матросами в бординг-хаус, Лутатини ра
достно ощущал твердость земли, загроможденной этажами
каменных домов. Ноги его, обутые в блестящие ботинки,
уверенно шагали по широким плитам тротуара. Корпус
его выпрямился. Никогда раньше жизнь так не улыба
лась ему навстречу. Он готов был обнимать и целовать
встречающихся голландцев,—такими милыми казались
они. А их певучая горловая речь ^вливалась в уши, как
ласкающая мелодия.
— Теперь, друзья, должны мы немножко отдохнуть,
как полагается порядочным людям,—предложил Гимбо,
когда вернулись в бординг-хаус.—А потом можно и по
городу догулять.
Все согласились с таким предложением.
Комната, в которой находился Лутатини, была заста
влена четырьмя койками. Вся меблировка состояла из
одного стола и четырех табуреток. Вместе с ним посе
лились Кинче, Гимбо и Домбер. Остальные матросы раз
местились в соседних комнатах, расположенных одна за
другой вдоль узкого коридора. Все помещения, несмотря
на свою чистоту, напоминали бы камеры тюрьмы, если бы
на окнах были решетки. Но усталый Лутатини, но раз-
13
*
•
