З а такой ответ старший офицер другого матроса
посадил бы в карцер или наградил бы его зуботы
чинами, а Панф'илке и это сошло с рук. Из на
чальства ненавидел его»только граф «Пять холод
ных сосисок». Ведь это Панфилка, будучи весто
вым у него, брякнул ему насчёт умных офицеров.
Хорошо, что командир повлиял на суд, а то бы
граф упёк этого матроса в арестантские роты.
Словом, такие люди, как Панфилка, украшают
жизнь, словно цветы.
Совсем другим у нас бьгл кок Жеребцов. Вели
кан! Не руки у него, а медвежьи лапы. Шея тол
стая, подбородка почти нет. Лицо неподвижное,
как маска, кверху оно расширено, и над ним навис
огромный лоб, точно каменный балкон. Глаза
неопределённого цвета и неживые, как свинцовые.
Между бровей большая бородавка, бурая, корявая,
похожая на пробку от бутылки. Неряшливый и
забывчивый, он всё же пищу готовил неплохо —
матросы: были им довольны. Н о такой он был
скучный человек, что даже Панфилка не мог его
развеселить. Улыбнётся только одним уголком рта
и молчит. Однако жили они, невидимому, дружно.
Никому кок не давал таких хороших костей по
глодать, как Панфилке, — с мясом и мозгом.
Жеребцов прославился у нас одной странностью.
Задай ему какой-нибудь вопрос — он обязательно
должен сначала дёрнуть себя за нос, а потом уже
ответить. Б ез этого никак не может обойтись и
будет стоять и молчать, как фонарный столб. И с
начальством у него так выходило. Ему за это не
раз попадало. Получалось, когда он дернёт себя
за нос, то в его сознании вроде как чёрная штор
ка поднимается, и всё становится ему ясным.
И вот однажды что случилось. Было тихое утро.
На. синем небе ни одного облачка. Невысоко над
горизонтом висит яркое солнце. Н а море ни одной
151
