28
А. Н О В И К О В - П Р И Б О Й
— Я должен лишь одной проститутке, которая научила
меня грамоте. Больше никому. Ненавижу, когда ты
кривишь душой. Зачем тебе притворяться передо мною?..
Зобов восклицает:
— Ага! Наконец-то! Гм... Да... Противник не по
являлся. Все хорошо.
Быстро набрасывает надпись на бумажке и бежит к
командиру.
По вертикальному железному трапу спускается из
рубки в центральный пост человеческая фигура, одетая
в непромокаемое платье. По свисту я догадываюсь, что
это старший офицер, окончивший свою вахту. Он всегда
свистит. Губы у него, как флейта, — могут выполнить
любой мотив.
В носовом отделении — большинство команды. Пока
есть возможность — отсыпаются. Впрочем, это не сон, а
только тревожное забытье. То-и-дело поднимают головы,
беспокойно оглядываются.
Вахтенные сосредоточены во второй половине лодки.
На главной электрической станции сидят на табу
ретках два электрика: один лицом к одному борту, а
второй — к другому. Перед ними — распределительная
доска с рубильниками, циферблаты вольт-метров, ампер
метров.
Подальше к корме, у своих машин, стоят мотористы.
Рабочее платье на них грязное, насквозь пропитанное
соляром и смазочным маслом. Словом — „маслопуты“.
Здесь же, несмотря на жару, толкутся и те, кому не спится.
В шум стучащих дизелей вдруг врезалось звякание
машинного телеграфа —дзин! дзинь! На большом мед
ном циферблате стрелка передвинулась на „стоп".
Матросы переглянулись. Потом засуетились, передви
гая рычаги.
