56
А. НОВИ К О В - П Р И Б О Й
в струпьях. Лицо с провалившимся носом. Из больных
красных глаз сочится гной. Это уже не человек, а за.
живо разлагающаяся падаль, вонью отравляющая воздух.
— Спасибо вам, православные... — тягуче тянется за
нами гнусавая благодарность за поданную милостыню.
Некоторое время мы шагаем молча. Кажется, что
гной прилип к нашему телу, смрадом проник в самую
душу.
— Ну, что ты скажешь на счет этого гнилого чело
века?— спрашивает Зббов.
— Противно смотреть.
— Да он, вероятно, и сам себе противен. А живет.
Спроси у него, хочет ли он на фронт, — пожалуй, отка
жется. Хватается за жизнь. А про нас пишут, что мы
рвемся в бой, как львы.
Зобов замолчал, погруженный в свои злые думы.
Я свернул от него на почту.
„Мурена" наша готова в поход: аккумуляторы заря
жены, все части механизма проверены, все приборы
находятся в полной исправности. Ждем назначения. Про
должаем жить на базе.
После обеда спускается к нам в жилую палубу стар
ший офицер Голубев. Вид у него зловещий. Матросы
сразу насторожились.
— Вот что, боцман, — сегодня к двенадцати часам
ночи вся команда должна быть на „Мурене".
— Есть, ваше благородие!
— Поход предстоит серьезный.
— Есть!
Голубев уходит.
Среди команды говор:
— Опять начнутся мытарства.
