165
-
Да, кручинился я здорово. А время шло. И я
чтобы забыться, грамотой занялся. Человек я был*
темный, ничего, кроме деревни своей, не видал, а
грамота и морская жизнь на многое раскрыла
глаза...
Кончили мы строевое ученье, присягу приняли.
Из новобранцев в матросы превратились. Наступила весна. Тепло. Жаворонки поют. В парках деревья распускаются, трава зеленеет. Воздух свежий, бодрый. Море солнышку улыбается, радуется,
что ото льда освободилось. Люди повеселели. В
военной гавани суматоха. Одни суда уже в кампании, другие— вооружаются. Начинаем и мы вооружать свой трехмачтовый крейсер. Работаем во всю
мочь. Через месяц готово дело: корабль на большом рейде стоит, чистенький, подкрашенный, на
мачте вымпел развевается. Любо посмотреть.
Пошла морская жизнь.
Правду сказать — первое время ходил я на корабле, как ошалелый: ничевохоньки не понимаю.
Больно названий разных много и все не русские.
Изволь-ка изучить все эти шкимушгары, шкотовые
и брам-шкотовые узлы, брам-гинцы, кранцы и мус
синги голландской оплетки; потом—люверсы, шпрюй-
ты булиней, рифы талей, реванты. Мало того, ты
должен понимать компасы, лоты, лаги, сигналы.
Должен знать, как поднимать тяжести, как управляться шлюпками под веслами и под парусами,
Одно только парусное ученье чего стоит. Бывало,
инструктор тебе об‘ясняет, а ты, прости господи,
