ня. —Спасен, говорят тебе! Понимаешь? Подавись
я угольной ямой, коли вру...
От восторга он своей тяжелой пятерней хватил
меня между плеч.
— Э, да ты совсем клячей стал. Ну, ничего, ничего... Пройдет...
Начинаю понимать, что я действительно спасен,
и грудь моя наполняется радостью.
Немного погодя отводит меня в угольную яму и
сейчас же убегает за моим платьем. Однако, вернулся часа через два, держа в одной руке мое платье и лампочку, а в другой — ведро воды.
— Извини, что замешкался, — говорит он угрюмо. —Там арестовали одного...
— Где?
— Наверху, в товарном отделении нашли. Под
брезентом лежал. Видать, из рабочих какой-то. Лет
под тридцать, пожалуй, будет. Строевые матросы
захватили его с собой. Этакие бараны безмозглые:
не сумели спрятать, как следует. Тьфу...
— Где же он теперь?
— В каюте заперт на замок. Где же ты думаешь? Якула-то наш во-как обрадовался! Как увидал
того, так и ощерился. У-у, дьявол! В Россию повезет. Ну» да ладно: посмотрим еще, довезет ли до
России-то... А пока, парень, начинай-ка свою физиономию в порядок приводить.
С помощью кочегара я в несколько минут умылся и переоделся.
- 61 —
