настные ночи, когда кругом царит такая тьма, что
того и гляди свернешь себе голову, когда, надрывно завывая, свирепствует холодный, пронизывающий ветер, а сверху, с черного, как сажа, неба
беспощадно хлещет дождь, промачивая все платье
до последней нитки. В такие моменты кажется,
что уже никогда больше не взойдет солнце, не
рассеет этот сырой, хлябующей тьмы, тяжело навалившейся на ревущую поверхность Атлантического
океана. Продрогшие, измученные
матросы, ругаясь, ворчат:
— Дьявольская наша жизнь!..
— Подлое судно!
. — Да , если на таком судне проплавать год, то
живым-то останешься, но к Маргаритам не захочешь...
і I j
Но стоит только погоде улучшиться, как настроение команды меняется. В особенности, пережив
бурную ночь, матросы радостно встречают хорошее утро и невольно, быть может, в тысячный раз
засматриваются в ту сторону, где так красиво
алеет заря, разливаясь по волнистой, еще пенящейся шири океана рдеющими красками, где, сбрасывая с себя блестящие ризы, постепенно переходящие из ярко-малиновых в золотисто-шафранные
цвета, торжественно поднимается огневое солнце.
Даже рыжий Шелло, как казалось раньше, ко всему
равнодушный, кроме еды и выпивки, глядя прищу
3 9
