яростного ветра, в черной, как чернила,'темени,
где угадываешь предметы скорее инстинктивным
зрением души, чем глазами, с безумной развязностью, набрасываюсь на работу. Как акробат в
цирке перед зрителями, так и я перед самим собою
затеваю опасную игру, испытывая при этом жуткое очарование своею дерзостью. А затем уже,
усталый и погасший, возвращаюсь в свой кубрик
и засыпаю мертвым сном.
V I.
Наш корабль — в Средиземном морс.
За все время моей службы на новом корабле—
это первая ночь, когда, неся вахту вместе с другими матросами, я почти ничего не делаю, прохаживаюсь по верхней палубе, следя лишь за тем,
чтобы не полоскались паруса. Легкий ветер дует
в бакштог, тихо подпевая в паутине снастей и
в изгибах выпукло надувшихся парусов. «Нептун»,
ритмично поскрипывая оснащенными мачтами и немного покачиваясь, идет вперед ровным ходом.
Теплая южная ночь, раскинув прозрачно-черные
крылья, ревниво обняла море, почерневшее, как
смоль, а оно, переливаясь небольшими волнами,
мелодично всплескивая, ворчит сердито-ласково,
словно добрый старик на игривые шалости любимых детей. Над головою и по сторонам, вплоть до
48
