дяги, для которых, под каким бы флагом ни пришлось плавать — все равно, лишь бы подходящие
были условия.
Какой только разговор не услышишь, когда все
матросы соберутся в кубрик! Пользуясь такой свободой слова, какой нигде нет, ругают правительства, высмеивают религиозные обряды всех стран,
но чаще всего обмениваются впечатлениями о разных кораблях, расхваливая одни из них и проклиная другие, рассказывают о своих приключениях
в портовых вертепах и о том, как можно обмануть таможенных чиновников, провозя на судне
контрабанду.
Но я больше люблю слушать старого Джима,
пережившего на своем веку несколько крушений.
Он не признает ни бога, ни чорта, но в то же
время, как и многие другие, очень суеверен. Лежа
на нарах вместе со мною и Блекманом, он убежденно рассказывает:
— Однажды, во время крушения корабля я заранее догадался, что останусь жив. Так и случилось...
і j { ' 1
**
— Как же догадались? — спрашиваю я.
— Очень просто... Плавал я на паровом купце.
Судно было настолько старое, что от бури у него
сдвинулись котлы. Само собою разумеется, что
пришлось застопорить машину и прекратить пары.
Нас понесло ветром к Норвежским берегам. Все
44
