Природа. Подумаешь, богиня красоты! Нагро
мождение слепых случайностей и анархической
путаницы. Я человек, Саша! И не хочу передней
расточать фимиам. Человек должен создать но
вые растения лучше природы...» И когда уже
ѵ
на склоне своей жизни Мичурин сталкивается в
последний раз со своим научным противником
профессором Карташевым, он снова и снова
твердит о своей жизненной задаче, о преобразо
вании природы:
« К а р т а ш е в . Вы злы. Я никак не думал, что
единение с природой так ожесточило вас.
М и ч у р и н. Не единение, а борьба с приро
дой и с любителями, вроде вас. . . я не любитель
природы, но обожатель, Я деспот, творец! Все!
Диспут окончен».
Само собой разумеется, что отрицание любви к
природе здесь не что иное, как полемическое за
острение формулировок, как противопоставление
настоящей, творческой любви — любви пассив
ной, созерцательной, коленопреклоненной. И при
веденные выше фразы из разговора с женой («По
думаешь, богиня красоты. Нагромождение слепых
случайностей...») эго тоже полемические за
острения, необходимые Мичурину для того, чтобы
вести ожесточенный спор с природой. В действи
тельности Мичурин песет в себе огромную лю
бовь к природе, без которой была бы немыслима
его титаническая борьба с нею. «Природа пре
красна. Она не знаег безвкусицы ни в сочета
нии цветов, ни форм. Нет в ней ни места, ни
времени, когда бы земля нс гармонировала с не
бом, или вода с землей. И как бы ни царила в
природе анархия случайностей, как бы ни была
она инертна и неподатлива усилиям человека,
она всегда будет дорога ему. .. И сколько бу-
9
